— Теперь он Эсмеральду выдумал! — ахнула Нянька. — Ух, розги по тебе плачут!

Нолличек разгневанно притопнул ножкой:

— А почему не Эсмеральда?

— У тебя что, глаз нету? Этот мерзкий бес мужского рода!

— Могли бы и раньше подсказать. — Нолличек снова надулся.

— Полл, Полл, Поллечка, где же ты? — шептала Долл, ломая пальцы от горя. С каждой новой ошибкой надежд на спасение оставалось всё меньше и меньше. Её близкие тоже стали потихоньку отчаиваться, хотя продолжали бормотать друг дружке на ухо:

— Понял! Это…

— Нет, — я уверен, это…

— Голову даю на отсечение, это…

Нолличек, в полной уверенности, что на сей раз угадал верно, снова рванулся к бесу.

— Тебя зовут, — произнёс он громким-прегромким шёпотом, — тебя зовут…

— Остановите его! — завопила Мамаша Кодлинг.

Нолличеку не дали упустить их последний шанс — Дворецкий схватил короля за шиворот и зажал ему рот рукой, а Нянька грозно сдвинула брови на румяном и морщинистом, точно печёное яблоко, лице и, подойдя к воспитаннику вплотную, скомандовала:

— Шагом марш в угол! Живо!

И Нолличеку — хочешь не хочешь — пришлось выполнять приказ.

Бес глядел на него с издевательской ухмылкой. Так избежавший наказания озорник злорадствует над тем, кто попался с поличным. А разобиженный Нолличек, уткнувшись носом в угол, уговаривал себя: «Ничего, я им ещё покажу! Я им докажу! Я им задам!»

Но никто больше не обращал на него никакого внимания. Они с жаром шептались, то и дело перебивая друг друга. Каждый старался высказать свои соображения первым.

— Если хотите знать моё мнение… — говорила Кухарка.

— Никто не хочет знать твоё мнение, — обрывала её Нянька.

— Эй, послушай, мамань, — говорил Эйб.

— Послушай, мамань! Послушай, мамань! — бормотали Сид и Дейв.

— Послушай, мамань, — вторил им Хэл.

— А ну, выводок, помолчите, — шикала на них Мамаша Кодлинг и добавляла: — Лучше меня послушайте…

Но тут Мамаше Кодлинг случилось обернуться. И она заметила, как бес подзуживает короля, выманивает его из угла, и Нолличек, готовый позабыть о наказании, шаг за шагом придвигается к бесу — неудержимо, как иголка к магниту.

— Остановите его!

И все бросились в погоню за королем. Обежав детскую раза три, они загнали его наконец обратно в угол и засунули ему в рот красно-зелёный платок Эйба — вместо кляпа. Бес же, чувствуя, что победа близка, скакал и приплясывал посреди комнаты и кричал:

— Ну что, сдаётёсь? Сдаётесь?

— Разумеется, нет! — сурово ответила Нянька.

— Тогда говорите имя! — проверещал бес. — Сейчас или никогда!

— Погоди ещё хоть минутку взмолилась Мамаша Кодлинг. — Дай чуток подумать.

— Ни минуточки, ни секундочки, — ответствовал бес. — Время вышло. — И он протянул чёрные паучьи лапы к колыбели.

Долл, потеряв последнюю надежду, простонала:

— Полл, Полл, где ты? Полл?

И тут окно вдруг распахнулось, и в проёме возникла Полл, в рваной чёрной коже, с подтёками слёз на грязном лице, со спутанными волосами, запыхавшаяся от безумного бега. Собрав последние силы, она прошептала, свирепо и грозно:

Под её горящим взглядом бес отшатнулся.

— Коротышка, — прошипел он. — Проклятый Коротышка!

Глава XXII. «НИММИ-НИММИ-НОТ!»

Полл медленно перекинула ноги через подоконник, соскользнула на пол и шаг за шагом приблизилась к бесу. Колени ее устало дрожали. Всего час или два назад бес издевался над нею, беспомощной в Ведьмином лесу. Теперь же её мучитель скорчился съёжился, хвост его поник. Бес понял, что проиграл.

— Нимми-нимми-нот! — снова повторила Полл, — Тебя зовут…

И вдруг она заметила, что бес прижимает к себе ребёнка, их драгоценного, бесценного ребёнка, прижимает крючковатыми пальцами к своей поганой шкуре!

Усталость у Полл как рукой сняло. Наскочив на беса, с криком:

— Не тронь нашего ребёнка! — она выхватила малышку из цепких лап и, наставив на беса палец, проговорила:

И Том Тит Тот взвыл, закрыв лицо руками.

Тут Нолличек решил внести наконец свою лепту в игру-угадайку, которую Полл только что выиграла за всех. Он тоже наставил на беса палец и торжественно, будто открывает миру великую истину, провозгласил:

— Том Тит Тот! — наперебой закричали все.

Слыша своё имя снова и снова, Прядильный бес съёживался всё больше и больше и выл всё громче и громче. С одной стороны на него наступали Нянька, Мамаша Кодлинг, Китти, Мегги и Джен. С другой стороны подступали Дворецкий, Садовник, Эйб, Сид, Дейв и Хэл. Ещё шаг, рывок — и с бесом будет покончено.

Но они не успели. Ударил гром, сверкнула молния, раздалось шипение, и на месте, где только что стоял бес, закурился сизый дымок. Прядильный бес исчез из их жизни навсегда. Только грязное пятно на ковре оставил.

А рядом с пятном на ковре сидела разом обессилевшая Полл. Она тихонько покачивала ребёнка и, всхлипывая, шептала:

— Привет… Я твоя тётя.

Глава XXIII. ШКАТУЛКИ ФЕЙ

— Хватит реветь, глупая, — сказала Мамаша Кодлинг.

Но Полл, переполненная страхом и радостью, ужасом и счастьем, ие могла остановиться. Сама она не объяснила бы, почему плачет, даже если б очень постаралась. Когда Долл наклонилась, чтобы забрать у неё ребёнка, Полл прижала его к себе так крепко, словно никому другому не доверяла теперь эту хрупкую, драгоценную жизнь.

А вокруг неё всё шло своим чередом. Подготовка к крестинам возобновилась ровно на том месте, где прервалась. До всех ушей снова донёсся колокольный звон, притихший было, пока младенцу грозила опасность. А тут ещё затрезвонил колокольчик у парадной двери дворца. Джен высунулась в окошко

— Гости! — воскликнула она и побежала открывать.

— Какие гости? — крикнул ей вслед Нолл.

— Очень важные. У них за спиной крылья, — ответила Горничная уже из коридора и мигом слетела по лестнице — словно у неё тоже прорезались крылья.

— Это крёстные! — взволновался Нолличек. — Нянюшка, скажи, у меня корона не набекрень надета?

Все засуетились, бросились убирать и прихорашиваться. Дворецкий замер у двери в почётном карауле, Нолл уселся на трон, а Долл снова протянула руки, чтобы забрать у сестры ребёнка.

— Да хватит реветь-то! — повторила Мамаша Кодлинг. — Вон крёстные пожаловали. А ты в каком виде?! Рваная да грязная, точно пугало огородное. Постыдись! Что феи-то подумают?

Мамаша Кодлинг решительно забрала ребёнка у Полл и передала его Долл, а та стала ворковать и баюкать, как умеют только матери, хотя тётки, говорят, тоже порой справляются с этим весьма неплохо. Тут подоспела Кухарка с мокрой губкой и полотенцем и начисто оттёрла с лица девочки следы грязи и слёз. А Мамаша Кодлинг тем временем ловко орудовала щёткой и расчёской, приводя в порядок спутанные дочкины волосы. Просто удивительно, как много можно успеть, пока гости поднимаются по лестнице всего лишь на второй этаж. Полл была вполне готова, когда Дворецкий объявил:

— Госпожа Утренняя фея!

Первая крёстная вошла, и в детской точно занялась рассветная заря. В руках у гостьи была рубиновая шкатулка. Эйб проводил фею к самому трону, и она, поцеловав ребёнка, опустила шкатулку на колени королевы.

— Что там внутри? — поинтересовался Нолличек.

— Принцесса получает в дар доброе сердце, — ответила Утренняя фея.

— Вот как? — удивился король. — Спасибо. Может, и пригодится.